|
boris-yakemenko.livejournal.com 18.04.2017 09:34
Всем быстро перекрасившимся вчерашним «трампоманам» посвящается.
События вокруг Сирии и Кореи дают хороший повод задуматься в целом над тем, как формируется и что представляет собой «власть» в понимании сегодняшнего американского (и не только) истеблишмента и, прежде всего, Трампа. Последний буквально на наших глазах превратился из последней надежды наших СМИ, депутатов и присяжных аналитиков в первого врага. Душный контактёр Холмогоров, в промежутках между жалобами на здоровье, пылая сделочным гневом, задорно пишет о «самоубийстве трампизма» и «разводит руками», которыми он ещё недавно сноровисто печатал слова «учиться у Трампа». И ничего, ни руки не отсохли и ни лицо, ни даже ботинки не лопнули. Такие это аналитики, гвозди бы делать. Один мой коллега, ведущий аналитической программы на известном канале, напомнил недавно руководству программы о том, что осенью, в отличие от всех, не восторгался Трампом, а предупреждал об опасности, чем привёл это руководство в большое раздражение – им теперь очень неловко вспоминать об осеннем трампобесии. Впрочем, мы здесь не о полтинничных дамах с московской Грачевки говорим.
Итак, что такое для них, для США, власть. Там весьма своеобразное понимание власти. Напомним, что нынешнее представление о природе и закономерностях власти было разработано в XVIII веке, то есть в эпоху становления принципиально новых систем государственного устройства, реализованных во Франции и США и закрепленных почти одновременно в американской «Декларации независимости» (1776) и французской «Декларации прав человека и гражданина» (1779). Именно тогда одной из фундаментальных основ государства был провозглашен «общественный договор» (Т. Гоббс, Д.Локк, Ж.Ж.Руссо), в рамках которого граждане добровольно ограничивают свою свободу для пользы власти (государя), который охраняет мир и благоденствие и служит гражданам.
Во Франции почти в то же время родилось важнейшее понятие, отделяющее оккупантов от правительства – легитимность. То есть признание народом права той или иной власти им управлять. М.Вебер считал, что легитимность власти возникает тогда, когда власть покоится на традиции, харизме и рационально-правовой основе. Чем меньше легитимность власти, тем значительнее роль насилия в системе управления и наоборот.
Теперь посмотрим, что происходит в реальности сегодня. Последние годы власть в США (и не только) оказывается в руках людей, вообще не представляющих, что это такое, никогда ничего тематического не читавших, а в последнем случае откровенно невежественных – не случайно Трамп потребовал от своей пресс-службы давать ему как можно меньше текста и как можно больше картинок – не привык читать. Их представления о власти покоились и покоятся не на чтении Локка и Руссо, не на изучении правовых основ, а на чтении выжимок пресс-служб, на сплетнях, кино и интригах. В результате у них сложилось убеждение, что власть — это деньги, воровство, интриги, склоки, возня и приятели, которым раздают куски пирога и удобные места у корыта. А слушают власть все потому, что боятся, поскольку она может несогласных «замочить», а согласным подставить то самое корыто с пойлом.
Таким образом, оказывается, что власть устроена очень просто. Чем больше денег и мочения, чем шире корыто – тем больше власти, тем она сильнее. Они идут во власть для того, чтобы, как предшественники, тоже мочить, но поскольку они люди другие и мочить будут иначе, то значит и власть, как они считают, будет иной. Кроме того, они считают, что если новая власть перестроит или упорядочит принцип допуска к корыту, то этого уже совершенно достаточно, чтобы власть из плохой стала хорошей. Они уверены, что если тебя финансовые круги назначили «президентом», то ты тем самым уже власть, а чтобы тебя слушались, ты должен заставить всех себя бояться. То есть издавать побольше грозных указов, сверкать очами, метать молнии, простирать десницу и кулаком грохотать по трибунам и столам (примерно как в эпической речи начальника цеха полимерных покрытий Череповецкого металлургического комбината). Говоря короче, «кто палку взял – тот и капрал». В этой схеме хороший народ это тот, который слушается и подчиняется, вовремя платит налоги, интересуется футболом и индейкой, смотрит сериалы и читает только то, что оторвет. Плохой народ, соответственно, тот, который умствует, сам решает, за что платить, а за что нет, замечает несправедливость и не ведется на разводки власти.
Отсюда революционное стремление постоянно искоренять несогласных, в частности, Асада или Каддафи. В этом стремлении хорошо видна досада на то, что без них они все стоили бы еще дешевле того ломаного гроша, который им цена сегодня. Хотя бы потому, что Асад и Каддафи могли обойтись без Трампа и Обамы, а вот Обама и Трамп без них никак, ибо они всегда против кого-то, всегда мобилизуют людей только с помощью насилия. Власть это быть против кого-то, кого-то убивать – вот схема.
Воспринимая лишь внешнюю, газетную атрибутику власти, они не понимают главного – того, что их обязанность служить людям и поэтому действуют наоборот, заставляя всё и всех служить им и обслуживать их. Весь мир, например. А поскольку у них нет поддержки, то добиться этого можно только путем насилия. Мамай в свое время пошел на Русь во многом потому, что его власть была нелегитимной – он не был прямым потомком Чингисхана и с помощью карательной экспедиции на Русь он желал утвердить свою легитимность, доказать свое право быть ханом. Кончилось это Куликовской победой Дмитрия Донского. У Трампа та же история. Победа над Асадом нужна только для легитимности, для того, чтобы вертлявому пошляку доказать всем, что он тоже себе ничего, ого-го, это вам не Обама.
Посредственность на троне закономерно оборачивается в целом властью посредственностей, у которых нет и не может быть той самой харизмы. В каждом из них, по выражению Сергея Булгакова, „проглядывает вульгарный черт с копытом и насморком, даже если на нем феерический плащ сверхчеловека“. Поэтому они все легко взаимозаменяемы. И в самом деле, если завтра Трампа поменять на Клинтон, а Тиллерсона на Нуланд, то никто даже не заметит, ибо они одинаковы в своем убожестве. Но плохо не то, что они бездарны и серы, а плохо то, что сегодня они хотят навязать свою бездарность и серость путем насилия.
Отсюда вытекает их главное стремление все перемешать, всех уравнять и создать тип среднего человека, который будет похож на посредственного американца. Поэтому они устраивают войны и перевороты – управляемый хаос есть идеальное отражение их представлений о желаемом обществе будущего, в котором есть общественность, но нет общества. В этой схеме давно уже нет народа, а, значит, нет и легитимности. И парадокс в том, что он возникает в их конструкциях только тогда, когда сопротивляется. Только тогда они начинают его замечать что у себя на улицах, что в Сирии и Ливии. Причем как только на сцену событий выходит реальный народ и реальный правитель, никакой Трамп не может с ними сделать вообще ничего. Старик Каддафи воевал против 28 (!) государств девять месяцев и воевал бы еще, если бы кое-кто у нас его не предал. Асад (при том, что он сильно отстает от отца) держался и держится не только благодаря России, а и потому, что просто не хочет подчиняться. И поэтому все усилия трампов, направленные на укрепление США, не укрепляют его, а усиливают подполье, терроризм и катастрофы.
Итак, нет харизмы, нет легитимности, нет истории и уж тем более нет рационально-правовой основы. То есть, нет власти. Поэтому мы видим, что современная власть в США, на словах стремящаяся в лучшее будущее, на деле постоянно отбрасывается в самое вульгарное, дикое и худшее средневековье, где главное оружие – бомбы, шантаж, провокации, насилие. „Преступники истории не имеют“, – сказал как то Николай Первый и этот тезис сегодня ежедневно доказывает Трамп.
|
